Дикая Роза - Владимир Коробов (Хуан Вальехо Кордес)

А до чего были прекрасны, щедры теплые ночи в Акапулько! Роза как будто чувствовала, что это будут не просто сладостные объятия и настояла на своем: никакого для него виски, никакого джина, только один бокал легкого красного вина в день. И каждый вечер, как у юноши ожидающего решительного свидания, трепетало сердце Рикардо. А его Роза, его милая принцесса, сбрасывала вместе с одеждой весь лоск молодой богатой дамы и снова превращалась в очаровательного чертенка, в дикарку, ничуть не стыдящуюся естественных и горячих человеческих страстей. Билась на ее груди золотой медальон с изображением Святой Девы, еще громче билось сердце Рикардо и до утра шептал ему любимый голос: «Ох, да как же с тобой хорошо, сладкий мой перчик…»

Там, в Акапулько, и были зачаты их очаровательные, смешные двойняшки Мигель и Мария – воистину дети любви. (И это было не просто счастье, это было чудо: после того, как в свое время злобная Леонелла Вильярреаль сбила своей машиной беременную Розу, случилось непоправимое – выкидыш, и врачи не гарантировали, что Роза станет матерью).

Рикардо торжествовал. Уж теперь-то Роза займет в его доме самое достойное, но именно свое место – матери, воспитательницы детей, хранительницы семейного очага Линаресов. К этому, вроде бы, все и шло. Роза вся сосредоточилась на будущем: ела как советовали пособия и врачи, много гуляла в саду, слушала классическую музыку, смотрела веселые комедии и трогательные мелодрамы, подбирала детскую одежду, подыскивала няню и детскую служанку, много беседовала со своей матерью Паулеттой и своей дорогой Маниной – Томасой, вырастившей ее, и обязательно каждую неделю посещала близкий ей с детства алтарь Девы Гваделупе и горячо молилась… А за месяц до родов отчудила невозможное для либерального Рикардо и самых свободолюбивых его друзей: купила огромный и очень дорогой земельный участок на окраине Мехико, где стоял целый поселок «парашютистов» – так в Мексике называют тех, кто самовольно заселяет пустующие земли и ставит на них свои хибары. Поговаривали, что именно на этом участке власти предполагали снести все строения, а «парашютистов» выбросить на улицу с помощью полиции. Рикардо же Роза сказала тогда следующее: «Не думай, что я сошла с ума и не знаю цены деньгам. Но я дала обет Деве ради наших будущих детей. Я не хочу, чтобы этих бедных людей постигла та же судьба, что когда-то жителей родных мне Вилья-Руин. Пусть живут здесь столько, сколько захотят. А когда мы станем богаче, то построим для них на этой земле новые современные дома по проекту лучших архитекторов. И люди будут жить здесь за самую низкую в Мехико квартирную плату. Клянусь нашими будущими детьми!»

Рикардо промолчал тогда, но знает Бог, чего ему это стоило. Ведь многие даже близкие знакомые не одобрили такое «вложение» капитала, не говоря уж о просто знакомых из числа аристократии. Одни пожимали плечами, другие прикладывали палец к виску, а третьи квалифицировали покушение на основы и предлагали отказать Линаресам от дома и светского общества.

Матерью Роза стала прекрасной. Молока у нее было много, хватило и Мигелю, и Марии. Детские врачи заходили ежедневно, а няня Долорес и служанка Мерседес справлялись со своими обязанностями выше всяких похвал и вскоре привязались к детям Розы и Рикардо, словно к собственным. Но ровно через год после рождения Мигеля и Марии Роза стала брать частные уроки вокала у очень знаменитой в тридцатые и сороковые годы исполнительницы народных песен с консерваторским образованием Мануэли Костильи де Домингэс.

Сначала Рикардо смотрел на эти занятия сквозь пальцы: пусть учится, если ей нравится – глядишь, иной раз споет перед гостями, аккомпанируя себе на фортепьяно или гитаре (параллельно Роза посещала музыкальную школу по классу этих инструментов). Но когда ему жена спустя год после начала занятий с Домингос объявила, что начинает карьеру эстрадной певицы. Рикардо взбеленился и даже попробовал запретить ей это. Но разве можно было что-то запретить «дикой Розе»?! Она топнула ножкой, всплеснула руками, закраснелась щечками и решительно заявила:

– Рикардо! Ты заканчивал Университет, ты культурный человек, а не кабальеро шестнадцатого века, весь состоящий из предрассудков! Да, я твоя жена, твоя верная спутница жизни, а ты – мой любимый. Но я не твоя вещь и не твоя собственность, дорогая игрушка, любимая кукла! Мне противна жизнь, какую ведут жены большинства людей твоего круга: это жизнь бездельниц! Бог дал мне немало дарований и все из них я хочу вернуть людям. Кроме того, я делаю это не только ради удовольствия и славы. Слава мне, если и нужна, то только ради карьеры, ради высоких гонораров, которые я потрачу потом на застройку жилья для моих «парашютистов»… Мигель и Мария от моих занятий не пострадают, я всегда найду время для них. Они вырастут и будут гордиться своей матерью. Во всяком случае я все для этого сделаю!..

Дебют Розы как певицы состоялся в кабачке «Твой реванш», где она некогда работала и где у нее оставались подруги. Рикардо, с одной стороны, очень опасался, что разношерстная, большей частью грубая публика из низов – завсегдатаев «Твоего реванша» освищет Розу и закидает ее тушеными помидорами, но, с другой стороны, как бы и хотел этого: боль провала отрезвит ее, покажет, что эстрада, да еще такая, для самой массовой аудитории, это – не для нее, матери двух детей, супруги аристократа и бизнесмена Рикардо Линареса. Но все вылилось в триумф Розы и настоящий народный праздник: в конце вечера под песни его жены плясали, подпевая, все: и посетители «Твоего реванша», и многочисленные прохожие вокруг кабачка, привлеченные несущейся из его открытых окон музыкой. Владелица заведения Сорайда на другой же день предложила Розе подписать достаточно выгодный для начинающей певицы контракт, но Роза на это, к удивлению и радости Рикардо, не согласилась.

Второй концерт состоялся уже для избранной публики, для музыкальных кругов, специально приглашенных в камерный зал при консерватории. И тут, уже к большому удовольствию Рикардо, успех был, хотя и не такой бурный, как в «Твоем реванше».

Рикардо хотелось, чтобы Роза, коль уж скоро ее отговорить от карьеры певицы невозможно, выступая бы именно для такой публики – образованной, изысканной, элитной. Он даже, ничего жене не объявляя заранее, стал по собственной инициативе организовывать концерт в одном из залов Университета, используя для этого старые знакомства и не жалея денег. Но этот концерт не состоялся, ибо Роза предпочла уехать на первые свои гастроли в сельскую провинцию – штат Халиско, а затем отправилась по городкам и поселкам Веракруса и Сакатекаса, где жители собирают половину всей фасоли и кукурузы Мексики. Едва вернулась оттуда и перевела дух, побыла с детьми, как снова отправилась в поездку в другие сельские районы – Нижнюю Калифорнию, Синалоа и Гуанахуато. И всюду ей рукоплескали, всюду приглашали приехать еще и еще.

После гастролей в провинции Роза записала пластинку-миньон и два клипа на «Телевиса». Но денег она заработала пока немного, что позволяло Рикардо надеяться, что гордая Роза в конце концов оставит это занятие. Сама же она, напротив, была уверена в обратном, а низкие гонорары объясняла либо нерасторопностью, либо жуликоватостью своего импресарио и в скором времени собиралась с ним расстаться…

Две недели тому назад Роза выехала на гастроли на этот раз в промышленные районы, в центры добычи нефти и газа вдоль побережья Мексиканского залива, в города Рейноса, Тампико, Поса-Рика, Минатитлан, Сьюдад-Пемекс. И каждый день чувствительный приемник Рикардо был настроен на волну местного радио, он жадно ловил каждое известие о гастролях жены, каждый раз явно радовался ее растущим успехам, а подсознательно, самому себе в том не признаваясь, огорчался ими.

Бизнес бизнесом, но тайные причины бессонницы были все-таки не с неудачами на деловом поприще связаны и не с недовольством тем, что жена его выбрала карьеру именно эстрадной певицы. Стыдно было и невозможно признаться даже самому себе в том, что Роза почувствовала совершенно правильно: он, Рикардо Линарес, в глубине души и есть тот старинный кабальеро, состоящий из предрассудков, тот полуиспанский-полуиндейский дворянин, для которого жена – лишь дорогая кукла, любимая вещь, уважаемая мать его детей, хранительница очага и прочее, вполне укладывающееся в традиционные рамки жизни их социального круга. Конечно, время внесло сюда свои коррективы, конечно, нравы и отношения стали гораздо свободнее, но все же жена есть жена, ее место дома.

Но было и еще одно – и самое главное! – в чем стыдился признаться самому себе и от чего не мог спать Рикардо Линарес: ревность! Пять лет тому назад он ревновал юную «дикарку» едва ли не к каждому телеграфному столбу, но он тогда еще мало знал и еще меньше понимал и чувствовал ее. Теперь, конечно, это была ревность иная, более избранная, что ли. Хотя порой возвращалась и та прежняя, неистовая подозрительность особого рода едва ли не к любому, кто смел открыто восхищаться его женой. Теперь же все это усугубилось тем, что Роза избрала себе публичную профессию. По ней скользят тысячи мужских взглядов, ее внимания домогаются сотни красавцев и богатеев и, как знать, не встретится ли среди них такой, кто привлечет к себе и ее внимание и интерес?..